Содержание
Вы верите в реинкарнацию?
Михаилу Потапову сомневаться в ней не приходится - с детства он был уверен, что много тысячелетий назад жил в Египте. Он часто вспоминал свою далекую родину.
Художник-«египтянин» жил в Соликамске. Михаил Михайлович Потапов - художник-археолог, художник-египтолог, художник-иконописец, академик и Почетный гражданин города Соликамска.
В его комнате возникает странное ощущение - множество глаз наблюдают за тобой: все стены увешаны портретами египтян - реальных, живых людей, как будто протянута невидимая ниточка между двумя мирами, один из которых давно ушел в прошлое.
Изограф Солнечной Империи
Интерес искусствоведов к творчеству патриарха российской живописи застрял на умилении чудаком, который словно с натуры писал портреты фараонов Нового Царства.
Но феномен Потапова, чьё сознание параллельно присутствует в современной России и Египте XVIII династии - не просто забавный казус.
«Я - осколок дореволюционной Российской Империи, которой завидовали и Европа, и Америка», - заявлял своё кредо Михаил Михайлович на страницах автобиографии «Египтянин» (Екатеринбург, 1998). В его соликамском музее-квартире с реальности спадает пелена, мешающая отличать вечное от преходящего.
Событиям и лицам возвращается истинный масштаб, потому что рядом находится тот, кто продолжает считать себя подданным двух величайших по своей духовности царей - Аменхотепа IV (Эхнатона) и Николая II.
Ему подарили трон из клена - точно такой же, какой был у Аменхотепа III. Свои работы Михаил Потапов украшал иероглифами, - для него это родной алфавит, который художник изучил полностью и знает так же хорошо, как русские буквы.
По существу, реинкарнация или "переселение души" это информационный процесс - передача информации одной личности другой. Обмен информацией между людьми - привычный и необходимый для жизнедеятельности человека процесс. Воспринимаемая человеком информация способствует его развитию, формированию личности.
Он помнил царскую Россию, гражданскую войну, немецкую оккупацию и пять лет лагерей. Но живопись и древний Египет сопровождали его на протяжении всей жизни и давали силы выстоять в трудные моменты.
…Потапов «заболел» Эхнатоном в 1915 году, когда будучи учеником Черкасской гимназии, прочитал о нём в двухтомнике Д.Г. Брэстеда.
- Я не мог оторваться от них, они меня очаровали, околдовали на всю жизнь, - вспоминает Михаил Потапов. - Но вот что было странно: увиденное мне казалось таким близким и родным, знакомым и любимым, что сложилось впечатление, будто иллюстрации лишь напомнили мне то, что я когда-то видел и знал. Была полная уверенность в том, что я действительно прикасался к камням египетских храмов.
Великий Сфинкс, пирамиды, колоннады, мумии в саркофагах, богиня с головой кошки были частью воспоминаний о реальных событиях, непосредственным участником которых я был... Господи, да когда же я мог это видеть? Где? Это потрясло меня, иллюзия моего присутствия там, в древнем Египте, была столь сильна, что я уж было решил, что схожу с ума.
К счастью, маленького Мишу Потапова успокоила знакомая мамы, объяснив это тем, что, возможно, тысячи лет назад его душа жила в Древнем Египте, и мальчик, удовлетворившись этим объяснением, не отрываясь, начал рисовать иллюстрации на темы из истории Египта, запоем читал книги известных египтологов. Личность и идеи фараона-мыслителя потрясли его до глубины души.
С 10 лет Миша погрузился в изучение трудов египтологов, как на русском, так на французском, английском и немецком языках. М.М. Потапов вспоминает:
«Я попросил маму, чтобы мне сшили подобие древнеегипетского костюма из прозрачной кисеи, в котором я выбегал на обрыв Днепра, чтобы встретить восходящее солнце… Когда солнце показывалось над Полтавским берегом протекавшего вниз Днепра, я протягивал к нему свои ручонки и пел Гимн Солнцу фараона Эхнатона».
Детство кончилось. Старшие братья связали судьбу с Белым движением, весь 1920 г. семья провела в Крыму. После эвакуации армии Врангеля настала новая эпоха: с мечтой стать египтологом пришлось распроститься.
Для дворян (а покойный отец Потапова к тому же был генералом) двери ВУЗов были наглухо закрыты. Но его талант художника и любовь к Египту помогли выдержать все испытания и выразить свою мечту в прекрасных картинах.
Видимо не случайно первая выставка Потапова состоялась именно на Урале, в Соликамске.
А через 3 года местный музей закупил часть работ художника, а самому ему была выделена квартира, и Потапов смог переехать туда из Закарпатья.
Соликамск, Кама (основная река Пермского края), Кемь (прежнее имя Египта) - в этих названиях один, древний корень. И нельзя не увидеть перст Божий в том, что всю жизнь прославлявший Эхнатона, «солнечного Мессию Египта», живописец наконец осел в городе, где два слова «Солнце» и «Кемь» сливаются воедино.
… Сведя запутанную структуру божеств к единственному культу Атона, почитавшегося в образе многорукого Солнца, Эхнатон предвосхитил грядущую эру Монотеизма, когда религиозное чувство перестало растекаться по горизонтали, чтобы окончательно сосредоточиться на прорыве в область Трансцендентного.
«О, сколь многочисленно творимое Тобою/ И скрытое от мира людей,/ Бог единственный! Нет другого, кроме Тебя!/ Ты был один - и сотворил землю по желанию сердца своего…»
Солнечный культ, учреждённый Эхнатоном, был не большим язычеством, чем строки Псалтири, где сказано, что «Господь Бог есть Солнце» (Пс 83:12). Эхнатон понимал, что солнечный диск - только внешняя форма, в которой Атон предпочитает являть себя людям. На самом деле, Бог есть нечто большее - это жизненная сила, как таковая, энергия, необходимая для развития всего существующего.
Кто я? Зачем я здесь? Что будет со мной после смерти? Существует ли Бог? Как насчет рая и ада?
Не скрывали восхищения перед гением этого владыки: «Провиденциальные силы сделали первый в мировой истории шаг к озарению народных сознаний реальностью Единого Бога. Если бы реформа Эхнатона удалась, встретив достойных преемников и продолжателей, миссия Христа была бы осуществлена на несколько веков раньше, и не на Иордане, а в долине Нила».
Летом 1928 г. перед душой Михаила Михайловича как бы распахнулись врата времён.
«Однажды я вышел в сад нашего севастопольского дома и задумался о судьбе моего любимого фараона, - вспоминает Потапов. - И вдруг как будто всё затуманилось вокруг, и перед моим взором стали возникать как на экране кинематографа картины. Я видел спальню умирающего Аменхотепа III, его жену Тейю в кресле рядом с ним…
И мне только оставалось зафиксировать это на бумаге. Так я начал писать книгу «Солнечный мессия Древнего Египта» и в 30-х закончил первую часть задуманной трилогии».
На следующий год Потапов приезжает в Ленинград, где его акварели в древнеегипетском стиле увидел академик Н.Я. Марр. Тот направил молодого человека к крупнейшему тогда египтологу В.В. Струве.
«Только древнеегипетские мастера могли создать подобное. Вы - воскресший из мёртвых древнеегипетский художник», - заявил потрясённый учёный и зачислил Михаила в Эрмитаж стажёром. Но над Потаповым довлел злой рок. Призыв в армию и болезнь лёгких помешали ему остаться в Ленинграде.
Картины Потапова с изображением семьи и родителей Эхнатона, его предков и наследников отличаются от памятников древности и по манере исполнения, и по настроению.
Это не реконструкция, а ретроспектива, вскрывающая вечностный паттерн Истории. Потапов видит Эхнатона и Нефертити из нашего времени, глазами христианина, когда ушло всё наносное, а на первый план выступил их главный подвиг - совместное служение Истине, Красоте и Справедливости.
А спустя несколько лет осуществилась еще одна его заветная мечта - он побывал в отделе Берлинского музея, посвященном Древнему Египту, и увидел, наконец, гипсовые маски Эхнатона, снятые с него при жизни, и скульптурные портреты его жены - царицы Нефертити - и дочерей.
По материалам ИА «Башинформ»