Так, упрочившись в бодхичитте,
Сын Победителя уже не должен сворачивать с пути.
Беспрестанно должен он прилагать усилия,
Дабы не уклоняться от практики.
Даже если вы связали себя обещанием,
Необходимо пересмотреть —
Совершать или нет
Опрометчивое и необдуманное деяние.
Но как можно усомниться в том,
Что было с великой мудростью продумано
Буддами и их Сыновьями
И мною самим в меру моих способностей?
Если, дав это обещание,
Я его не приведу в исполнение,
Я обману всех живущих.
Что за участь тогда ожидает меня?
Сказано, что человек,
Помышлявший отдать другим крохотную вещицу,
Но не исполнивший своего намерения,
Перерождается голодным духом.
А если, искренне пригласив всех существ
Вкусить непревзойденного блаженства,
Я затем их обману,
Разве получу я счастливое перерождение?
Только Всеведущий знает суть
Непостижимых деяний тех,
Кто оставляет бодхичитту
И все же достигает освобождения.
Но для бодхисаттвы
Это тяжелейшее из падений,
Ибо, если когда-либо это случится,
Благоденствие всех существ будет под угрозой.
А если другие даже на одно-единственное мгновение
Воспрепятствуют его благим деяниям,
Не будет конца их перерождениям в низших мирах,
Ибо они станут помехой благополучию всех.
И если, причинив горе одному-единственному существу,
Я нанесу себе непоправимый ущерб,
Что ж говорить обо всех существах,
Число которых неизмеримо, как пространство?
Те же, кто взращивает в себе бодхичитту,
А затем разрушает ее своими пороками,
Продолжают вращаться в колесе бытия
И долго не могут достичь уровней бодхисаттвы.
И потому с благоговением стану я
Поступать сообразно обещанному.
Ибо, если отныне я не приложу усилий,
Я стану падать все ниже и ниже.
Бесчисленные будды приходили в наш мир
Ради блага живых существ.
Но из-за моих изъянов
Я не познал их милости.
И если и впредь я буду вести себя так,
Снова и снова я испытаю
Страдания неблагих уделов, болезни, смерть,
Неволю и отсечение членов.
И раз крайне редко появляется Татхагата,
Вера, человеческое тело
И способность совершать благое,
Когда снова сумею я обрести все это?
Сегодня я сыт и здоров,
И ум мой ясен, как солнце.
Но жизнь обманчива и коротка,
А это тело, как вещь, одолженная на мгновенье.
Поступая так же, как прежде,
Я уже не смогу обрести
Драгоценное человеческое рождение.
А в иных мирах я стану творить зло, а не благо.
И если сегодня мне выпало счастье вершить добро,
И все же пагубны мои деяния,
Тогда что же сумею я сделать,
Омраченный страданием неблагих уделов?
Если же там я не совершу благодеяний,
Но накоплю пороки,
Тогда на протяжении миллионов кальп
Я не услышу даже упоминания о “благих уделах”.
Вот почему Блаженный сказал,
Что, как нелегко черепахе продеть свою шею
В ярмо, гонимое по просторам океана,
Так же неимоверно трудно обрести человеческое тело.
И если за мгновение зла
Можно провести целую кальпу в аду Авичи,
То мне и помыслить нельзя о благом уделе,
Ибо мои злодеяния копились с безначальных времен.
Но, пройдя через муки ада,
Я все же не достигну освобождения,
Ибо, претерпевая их,
Буду я порождать в изобилии новое зло.
И если, получив столь драгоценное рождение,
Я не совершаю благого,
Что может быть хуже подобного заблуждения?
Что может быть неразумнее?
Если, осознавая это,
Я все же по глупости продолжаю лениться,
Когда час моей смерти пробьет,
Долгою будет моя тоска.
Тело мое тогда будет веками пылать
В нестерпимом пламени ада,
И жар невыносимых угрызений
Будет терзать мой необузданный ум.
Каким-то неведомым чудом
Я обрел столь редкое благословенное рождение.
Но если теперь, осознавая это,
Я снова обрекаю себя на муки ада,
Значит, я, словно завороженный чарами,
Утратил волю.
Я и сам не знаю, что затуманило мой ум?
Что овладело телом моим?
Ведь у моих врагов — ненависти и страсти
Нет ни рук, ни ног,
Ни мудрости, ни отваги,
Как же они превратили меня в раба?
Пребывая в моем уме,
Они мне вредят себе на радость,
Я же сношу их, не гневаясь, терпеливо,
Хотя терпение здесь постыдно и неуместно.
Даже если бы все боги и люди
Ополчились против меня,
Они не сумели бы ввергнуть меня
В ревущее пламя ада Авичи.
Но клеши — могущественные враги
Во мгновение ока низвергают меня в это пекло,
Где не осталось бы даже пепла
От Сумеру — Владыки Гор.
Ни один из врагов не станет
Мучить меня так долго,
Как мои недруги-клеши,
Вечные спутники с безначальных времен.
Все существа, если к ним проявить почтение,
Ответят добром на добро и принесут нам счастье.
Но если боготворить свои клеши,
В ответ получишь только одни страдания.
Как могу я находить радость в колесе бытия,
Если в сердце моем всегда уготовано безопасное место
Для этих извечных недругов,
Умножающих всё вредоносное?
И на какое счастье я могу уповать,
Если в сердце моем, опутанном сетями алчности,
Пребывают эти стражи тюрьмы-самсары,
Палачи и мучители адских миров?
И потому, покуда своими глазами я не увижу их гибели,
Я не оставлю усилий.
Малейшее оскорбление приводит в гнев гордецов.
Они не могут спокойно спать, пока не убит их недруг.
В разгар битвы, страстно желая уничтожить тех,
Кого клеши и так обрекут на страдания на смертном одре,
Они не замечают ран от копий и стрел
И не уходят с поля сражения, пока ни достигнут цели.
Я же решил сразить своих прирожденных врагов,
Испокон веков меня обрекавших на муки.
А значит, и сотни страданий
Не смогут сломить мой дух.
Если шрамы от копий и стрел ничтожных врагов
Люди носят на теле как украшения,
Так почему же я, устремленный к великой цели,
Считаю свои страдания злом?
Рыбаки, мясники и земледельцы,
Помышляя лишь о собственном пропитании,
Терпеливо сносят жару и холод.
Почему же я не сохраняю терпение ради благоденствия всех живущих?
Когда я пообещал освободить от клеш
Всех существ, пребывающих
По десяти сторонам безграничного пространства,
Сам я не был свободен от собственных клеш.
И разве не безумием было давать обет,
Даже не осознав, под силу ли мне его привести в исполнение?
Но раз уж я дал обет, я уже никогда не оставлю
Борьбы со своими клешами.
Только этой борьбой буду я одержим:
Движимый яростью, я сойдусь с ними в битве!
Пусть пока сохранится во мне эта клеша,
Ибо она ведет к уничтожению остальных.
Уж лучше сгореть, головы лишиться
Или пасть жертвой убийства,
Чем подчиниться моим врагам —
Вездесущим клешам.
Когда обычный враг изгнан из страны,
Он находит себе пристанище в другом государстве
И, восстановив свои силы, возвращается вновь.
Но иначе ведут себя мои недруги-клеши.
Поверженные клеши! Куда отправитесь вы,
Когда, обретя око мудрости, я изгоню вас из своего ума?
Где затаитесь вы, чтобы затем вновь причинить мне вред?
А я, неразумный, опять не прилагаю усилий.
Этих клеш не найти ни в объектах, ни в органах чувств,
Ни между ними, ни где-либо еще.
Где же пребывают они, нанося урон всему миру?
Они — всего лишь иллюзия, и потому
Изгони страх из сердца и будь настойчив в достижении мудрости.
Ибо к чему безо всякого смысла обрекать себя на адские муки?
Так, тщательно всё обдумав,
Должен я старательно применять вышеизложенные поучения.
Ибо разве исцелит больного лекарство,
Если он не внемлет советам лекаря?
Такова четвертая глава “Бодхичарья-аватары”, именуемая “Самоконтроль”.