«Итак, с великим войском…» — эту историю Учитель поведал, когда гостил в оленьем парке Маддакуччи, о Девадатте. Когда Девадатта обрушил каменную глыбу и осколок пронзил ногу Судьбоносного, тот испытал сильную боль. Множество монахов собралось, чтобы увидеть Татхагату. Увидев собравшихся, Судьбоносный промолвил:
— Монахи, это место наводнено людьми: скоро здесь соберётся большое количество народа. Подойдите, перенесите меня на носилках в Маддакуччи.
Так и поступили монахи, а Дживака вылечил ступню Татхагаты. Монахи, сидевшие перед Учителем, говорили:
— Достопочтенные бхикшу, Девадатта нечестив, и нечестив весь его народ; нечестивый ведёт компанию с нечестивыми.
Учитель спросил:
— О ком вы говорите, бхикшу?
Когда они пересказали ему, он молвил:
— Не первый раз, бхикшу, когда нечестивый Девадатта попадает в дурное окружение. Затем он поведал им историю.
— В прошлом, в местности под названием Уттара-Панчала правил царь по имени Панчала. Великая Сущность родился птенцом царя попугаев в роще шёлково-хлопковых деревьев, которые росли на возвышенности в самой гуще леса. Вместе с ним на свет появился и его брат. По ветру от этого холма находилось разбойничье селение, где обитало пятьсот разбойников. С подветренной же стороны находилось отшельническое селение с пятьюстами мудрецами.
В сезон линьки попугаев налетел вихрь, подхватил одного из братьев, и он упал в разбойничьей деревне среди оружия разбойников. Упавшего птенца назвали Саттигумба, или Щетинистое Копьё. Другой попугай упал в скиту, среди цветов, которые росли на песчаном месте, отчего его назвали Пуппхака, или Цветочная птица. Так Саттигумба рос среди разбойников, а Пуппхака — среди мудрецов.
Однажды царь, сопровождаемый огромной свитой, выехал на своей великолепной колеснице поохотиться на оленей. Недалеко от города он въехал в дивный лес, изобилующий разнообразием цветов и фруктов.
Царь промолвил:
— Если кто упустит оленя — ничего, я сам его подстрелю!
Затем он с луком в руке сошёл с колесницы и спрятался в отведённом ему укрытии.
Загонщики били по кустам палками и гнали животных на охотников. Внезапно из кустов выскочила антилопа и стала в испуге искать путь к спасению. Увидев просвет в кустах непосредственно рядом с царём, она сделала длинный прыжок и скрылась в зарослях. Все спрашивали о том, кто упустил оленя. Выяснилось, что это был сам царь! Услышав это, они подошли и стали потешаться над ним.
Будучи самодовольным, царь не мог вынести такого унижения.
— Сейчас я поймаю этого оленя! — воскликнул он и вскочил в свою колесницу.
— Полный вперёд! — закричал он возничему и пустился за оленем.
Они неслись так быстро, что остальные стали постепенно отставать. Так проехали они до полудня, но оленя так и не увидели. Тогда царь приказал поворачивать назад. Приметив возле разбойничьей деревни восхитительную поляну, он спешился, искупался, попил и вышел из воды. Возничий вынес из колесницы ковёр и расстелил его в тени дерева. Царь прилёг, а возничий сел у его ног, растирая ступни. Махарадж то дремал, то бодрствовал.
Жители разбойничьей деревни отправились в лес на поиски царя. Таким образом, в деревне не осталось никого, кроме попугая Саттигумбы и повара, человека по имени Патиколамба.
В тот самый момент, когда махарадж устроился на привал, Саттигумба вылетел из разбойничьего поселения. Увидев царя, он подумал: «Что, если мы убьём этого человека, пока он спит, и заберём его украшения!» И он вернулся к Патиколамбе и рассказал ему обо всём.
Чтобы разъяснить подробно, Учитель произнёс такие гатхи:
Итак, с великим войском царь Панчалы
Отправился в погоню за оленем,
Но в чаще заплутав, с пути он сбился…
Так ехал он один в густом лесу.
Вот хижину он видит в чаще леса:
Царь в логово разбойников заехал.
Оттуда вылетает попугай и произносит
При этом он жестокие слова:
«Вот в колеснице юноша красивый
Убранством драгоценностей сияет,
И золотом червонным, словно солнце,
Корона на челе его блестит.
Беспечен сон монарха и возницы:
Средь бела дня их сон так странно крепок.
Отнимем у царя его богатство,
И пустимся с тобою наутёк.
Так крепко спят, как будто в час полночный…
А может, мы добро себе присвоим,
А после их убьём и в чаще леса
Мы забросаем ветками тела?»
Человек, к которому обращался попугай, вышел посмотреть. Увидев царя, он испугался, прибежал и произнёс:
Что за слова я слышу, Саттигумба?
Как мог придаться ты подобным мыслям?
Раджи сравнимы с пламенем горнила:
Опасно приближение к царям.
Птица же на это отвечала:
Никчёмные слова, Патиколамба.
Подумай, кто из нас безумен больше:
Судить грабёж, которым промышляем,
А в это время мать моя родная
Скитается по свету нагишом1.
В это время пробудился царь. Услышав их разговор на человеческом языке и осознав опасность, он принялся будить своего возницу:
Вставай скорее, ну же, друг-возница,
Да поживее запрягай в дорогу!
Гони, найди пристанище другое;
Не по душе мне этот попугай.
Тот быстро поднялся и направился к упряжке:
К твоим услугам царская карета
Пуститься прочь в любой момент готова.
Вступи же в колесницу, пуще ветра
Отсюда унесёмся мы с тобой!
Не успел он запрыгнуть, как породистые лошади унеслись прочь, стремительные, как ветер. Когда Саттигумба увидел удаляющуюся колесницу, он, распираемый чувствами, стал кричать:
Когда они нужны — все вдруг пропали!
Все те, кто обитает в этой яме.
Панчала улетает на свободу,
И хоть один заметил бы его!
Живым уйдёт, неужто так и будет?
Хватайте копья, арбалеты, луки.
Смотри, Панчала на свободу рвётся,
Не дай удрать, вяжите ноги, руки!
Так бесновался он, порхая туда-сюда. Тем временем царь подъехал к поселению мудрецов. На тот момент все мудрецы разбрелись собирать плоды и коренья, поэтому в скиту оставался только попугай Пуппхака. Завидев царя, он вылетел ему навстречу и обратился с почтением:
Своим сверкая ярко-красным клювом,
Раджу он поприветствовал учтиво2:
«Добро пожаловать, о славный и могучий,
Входи, о махарадж, молю, поведай,
С каким же поручением ты прибыл?
Сюда привёл тебя счастливый случай.
Пиялы3 листья, сладкий касумари
И фрукты, словно мёд, плоды тиндука4;
Хоть выбор невелик, всего немного,
Всё лучшее отведай, государь.
Прохладная вода, что из пещеры,
Которая сокрыта в горной круче;
И если будет так тебе угодно,
Испей воды, о махарадж могучий.
Случилось так, о махарадж, что люди,
Все те, кто в этом месте проживают,
Отсутствуют сейчас за сбором пищи.
Так угостись же сам, о царь; как видишь,
Я не имею рук, чтоб предложить».
Царь, весьма удовлетворённый таким радушным приёмом, отвечал:
Доселе птицы лучшей, чем вот эта,
Не вылуплялось в целом свете белом.
Однако есть ещё другой, который
Наговорил мне много слов жестоких,
И злобою кипели те слова.
Кричал тот попугай: «А ну, живее
Его свяжите, а потом убейте!»
И вот я в безопасности… Удачей
Мне было пустынь эту отыскать!
Так Пуппхака, к которому обратился царь, отвечал:
Рождённые от матери единой,
О махарадж, мы братья с ним родные.
На дереве одном птенцами были,
Но вскормлены по разным сторонам.
Разбойники забрали Саттигумбу,
А мне случилось к мудрецам прибиться.
Те скверные ребята оказались,
Мне добрые попались, так уж вышло.
Вот так дороги наши разошлись.
Затем он во всех подробностях разъяснил различия, повторив следующую пару гатх:
Он сызмальства коварству обучался;
Где он — там хитрость, подлость и обман.
Насилия он изучал науку
И к виду привыкал кровавых ран.
Здесь чтут ахимсу, строго соблюдают,
Священной дхармы праведный вопрос,
Дают ночлег и пищу незнакомцам.
Меня всё это окружало с детства
И прививалось мне, пока я рос.
Затем он провозгласил царю Дхарму, выразив это следующими гатхами:
И если почитает он плохого,
То под его влиянье подпадает.
И с добрым точно так же происходит,
Неважно, будь он сам благого нрава
Или злодея качества несёт.
К нему такой привяжется в итоге,
Как если бы товарищами стали.
В конце концов друзьями обернутся;
Им вместе быть судьба определяет.
Подобное к подобному стремится —
Так яд прикосновений отравляет.
И стоит отравить стрелу, как вскоре
Вслед за стрелой отравлен и колчан.
Так мудрые худого сторонятся,
Влияние дурное отгоняют;
От тухлой рыбы, брошенной на землю
Не меньше и трава вокруг воняет.
Так окруживший сам себя глупцами
Глупцом довольно скоро станет сам.
Благоухает ароматом сладким
Листок, в который ладан был завёрнут.
Сидящие у ног мудрейших старцев
И сами скоро мудрость обретут.
Подобием таким вооружившись,
Мудрец пусть для себя узнает пользу,
Пусть неблагих он избегает связей,
Но с праведными путь свой дальше держит.
Ведь праведников ждёт чертог небесный,
Дурных же встретит жаркий ад внизу.
Царь был доволен этим изложением. Затем вернулись и мудрецы. Поприветствовав их, царь сказал:
— О достопочтенные бханте, приходите и селитесь в моих владениях, — и убедил их принять приглашение.
По возвращении он объявил о неприкосновенности всех попугаев. Вскоре навестить царя прибыли и сами мудрецы. Он отдал им свои лесные угодья для обиталища и заботился о них до тех пор, пока был жив. Когда же он отправился пополнить собой небесные пределы, монарший зонт власти (чатру) водрузили над его сыном, который, в свою очередь, так же заботился о мудрецах.
Так продолжалось от отца к сыну на протяжении семи поколений царей, щедрых на милостыню. А Великосущностный обитал в лесу, пока не закончил свой путь и не отправился далее в соответствии со своими заслугами.
Завершив повествование, Учитель промолвил:
— Итак, монахи, вы видите, Девадатта так же, как и теперь, и раньше связывался с дурным окружением.
Затем он разъяснил джатаку следующим образом:
— В то время Девадатта был Саттигумбой, его последователи — разбойниками, Ананда — царём, последователи Будды — мудрецами, а я сам — попугаем Пуппхакой.
«Таков плод самопожертвования…» — это рассказал Учитель, пребывая в роще Джеты, по поводу преданного упасаки (мирянина). Этот упасака был верующей и благочестивой душой, лучшим учеником. Однажды на пути в рощу Джеты он вышел к берегу реки Ачиравати. Как раз в то время лодочники вытаскивали свои лодки на берег, чтобы посетить службу. Так как на пристани не осталось ни одной лодки, а разум упасаки...