Уходят мудрые от дома,
Как лебеди, покинув пруд.
Им наша жажда незнакома
Увидеть завершённым труд.
Им ничего не жаль на свете:
Ни босых ног своих, ни лет.
Их путь непостижим и светел,
Как в небе лебединый след.
Немногим видеть тот дано
Далёкий и туманный берег.
И снова как давным-давно,
Мы падаем у черной двери.
Толпимся шумно у Реки,
Как будто бы достигли цели…
Но незаметны и редки,
Кто сумрак вод преодолели,
Сквозь частую проплыли сеть,
Спокойны к злу и милосердью.
Они не победили смерть –
Они возвысились над смертью.
Мираж цветной – земная ширь,
Непрочный радужный пузырь.
Когда на мир так смотрит глаз,
Не видит ангел смерти нас.
Грусть мудрых мыслей о добре
Освободит нас от оков.
Так тает в лунном серебре
Холодный пепел облаков.
Нельзя забыть про зло.
Вся суть:
Следить как зреет черный злак.
Тем светел восьмеричный путь
Ведущий к прекращенью зла.
Ты можешь яд в руках нести,
Пока шипом не ранишь кожи.
Избегнуть злобы тот лишь может,
В ком зло не смело прорасти.
Ты подчини себе стрелу,
Направь её в полет жестокий,
Иль от источника к челу
Дай путь живительным потокам,
Цель каждого в его судьбе,
Борись мечом или идеей.
Но нету жребия труднее,
Чем подчинить себя себе.
Никто не хочет умирать.
Себя чужим страданьем мерьте,
Не понуждайте убивать
И не подталкивайте к смерти.
Так низким душам суждено:
Высоких духом ненавидеть.
Стремленьем гибельным обидеть
Все сердце их измождено.
Но неожиданным ответом
К ним возвращается назад
Бездумно пущенный по ветру
Песок. И ранит им глаза.
И никуда им не укрыться,
Их зло обратно к ним придёт.
И в море рыбой, в небе птицей
В урочный час их смерть найдёт.
Но им не слиться со Вселенной,
Перерождаясь вновь и вновь
В зверином облике презренном,
Им сеять смерть и множить кровь…
Прости, мой друг. Но нам пора.
Уже сова в окно влетела,
И ожиданьем топора
Тоскует и томится тело.
Прости за то, что так врасплох,
Прости за муку и смятенье
Но в нашем теле не взросло
Смиренье перед той метелью,
Что гонит в сумеречный свет
Равно покорных и упрямых.
Сомкнётся в черных водах след
Под скорбною улыбкой Ямы.
Но не прощайся, не тужи.
Пора прозреть от глупой лжи,
Что есть разлуки и потери.
Ты ничего здесь не нажил.
Все кончилось у этой двери.
За смех, за буйства наши кара:
Трещит огонь, спасенья нет,
И не дано сквозь тьму пожара
Увидеть настоящий Свет.
Заросший, словно чёрный як,
В звериную закутан шкуру,
Идёт брахман.
Но он дурак,
А не святой и мудрый гуру.
В его глаза ты посмотри –
Там джунгли спрятаны внутри.
Сверкают льды под горным солнцем,
Издалека зовёт хребет.
Так добрых дел извечный свет
Во все концы вселенной льётся.
Лишь миг прозренья и полёта,
Когда на дальнем берегу
Мелькнёт неведомое что-то
И озарит сияньем лотос
В туман одетую Реку.
Хоть блёстку, что волна качала,
Успеть урвать у темноты,
Увидеть как с концом начала,
Слились сквозь муки немоты.
И этот миг и блёстка эта
Желаннее стократ, чем век
Стяжателя, глупца-поэта,
Чем жизнь твоя, о человек!
Покоя не найти в песках,
Нет амбры в испареньях серных,
Блаженства – в нищенских кусках,
А одиночества – в пещерах.
Отшельника вне мира – нет,
Без темноты немыслим свет.
Не убегай же словно ртуть,
Когда душа взлететь готова.
Есть только восьмеричный путь
И истины четыре слова.
Бессонница страшней врага,
Тиранит мыслью беспрестанно.
Как для уставшего йоджана,
Сансара для глупца долга.
Мы шли дорогой суеты,
И вот мы сохнем как цветы
Среди заброшенных руин.
Брели, толкаясь сквозь толпу
И угасаем как, рубин
У бога мёртвого во лбу.
Все цапли как одна умрут,
Когда покинет рыба пруд,
Уснёт в плену речных излук…
Куда тогда пойдёте вы?
О чем вздохнёт, ломаясь, лук,
Дрожа обрывком тетивы?
По каплям созревает зло,
Не в одночасье ослепляет.
И чудотворность верных слов
Оно сперва не ослабляет.
Но неизбежен страшный миг,
Когда сольются капли в массу –
Зловеще искривится мир
В уродливую злую маску
И тьма окружит палача
Красней травы на поле битвы.
Не застонать, не закричать…
И позабудутся молитвы.
Не долог зыбкой формы плен.
За пустотой таится тлен.
Не создавай себе кумира:
Любые формы преходящи.
Снега горят в короне мира
Лишь под лучом животворящим.
И Ганги ширь во всей красе,
И звезды на исходе ночи.
Идёт убийца по росе,
Цветы срывает и хохочет.
Ему доступен детский смех,
Ему ещё понятны звезды,
Ещё он беспечально смел,
И ничего ещё не поздно,
И нет смятения в груди…
Но ждёт убийство впереди.
Про смерть не думают, а злоба все растёт.
Друг другу глотки рвут и бесятся от жира.
Я ж вижу погребальный свой костёр!
Что для меня все свары мира?
Ты вырвал лотос из земли,
Когда в полях желтела осень,
Ушёл от дома и семьи,
Добро без сожаленья бросил,
Оделся в тряпки нищеты…
Но тряпки эти – не щиты.
В душе нет мира,
И сквозь дыры
Ушло спокойствие твоё.
Ты сам всадил в себя копьё.
Твои желания, глупец,
Прорвали все твои оплоты.
Спешите вырвать из сердец
Земных страстей осенний лотос.
Твой сын – не твой, твоё богатство – прах,
Ты сам – не ты, лишь отзвуки в горах.
Дохнул якоголовый Яма,
И ты пред ним, как съёжившийся лист.
Увидеть нерождённых тени,
Невоплощённого черты.
И на последние ступени
Взойти вселенской пустоты!
Тогда желание и случай
Не будут властны над тобой.
Вот путь единственный и лучший
Из клетки, скованной судьбой.